В основу заголовка положена старая одесская история о зяте проявляющем неусыпную заботу о своей теще. Зять очень хотел, чтобы у мамы жены чирей-прыщ на голове вырос, который должен постоянно чесаться, то есть беспокоить свою обладательницу. Мы же считаем, что прыщ возможен не только на голове, но и в диаметрально противоположенной части тела.
А вообще-то речь идет о так называемых «гибридных войнах», получивших в последнее время обширную прессу. Суть термина заключается именно в эффекте, производимом в результате использования такого гибрида. А именно, важен в первую очередь раздражающий фактор, а не военные достижения в конфликте. То есть возможность держать неприятеля в постоянном напряжении, без передышки на сон и отдых, изматывая противника всякими разными способами, не только военными.
В тактике есть такой термин «беспокоящий огонь». Его цель - не позволить противнику вести прицельный огонь в ситуациях, когда вы по каким-либо причинам не в состоянии вести эффективный огонь по противнику. В наших условиях 21 века это «не в состоянии» может иметь разнообразные трактовки. Например, не хватает деньжат на настоящую войнушку — есть другие цели, на которые надо ресурсы употреблять, а неприятеля в покое оставить самолюбие не дает. Надо мосты, к примеру, строить, а может выборы проводить пора. Или вот население страны инициатора конфликта не сильно поддерживает идею войны. Поэтому можно пропагандистски объявить, что, вообще-то, мир на дворе, а всякие сепаратисты или там фанатики религиозные, прости господи, гадят не покладая рук. А еще ныне открыто воевать — не комильфо, не принято как-то. Могут международно по-ООНовски запорицать, санкции какие не то ввести. И еще для серьезной заварухи серьезный предлог потребен, а не какие-нибудь абстрактные идеи о несении демократической миссии в слаборазвитые массы или о защите исторического единства двух братских народов.
Нужно подчеркнуть, что абсолютно все делают это. А именно, гибридные войны велись и ведутся на протяжении всей истории человечества любой стороной, будь то экономически развитой, недоразвитой, большой, малой, католической, православной, мусульманской, соседской или отдаленной.
Таким образом, войны эти не есть изобретение современной эпохи. Просто ныне подобные конфликты стали приоритетны и востребованы. Ибо, как мы говорили выше, на хорошую войну не у каждого средств хватит. Это раз. Два, как вы себе представляете открытую военную конфронтацию между ядерными державами? Пустыня останется в результате. И потом, разве реально сейчас пойти стенка на стенку в миллион человек каждая? Или гнить до опупения в окопах, глуша противника из Большой Берты, как в Первую Мировую. А если конфликтующие стороны не члены ядерного клуба или не все они обладают (открыто) атомным оружием, то и вообще зачем гусей дразнить. Можно по-тихому душить друг дружку на ограниченной территории, отгородившись полосой разграничения, и всем говорить, что это отщепенцы воюют из разносторонних секторов. А через год другой глядишь, противник сам тихо загнется от голодухи или внутреннего, конечно, «прогрессивного» волеизъявление населения. Некоторые, как наши партнеры, просто к делу подходят: мы, мол, - прогрессоры и несем свет и демократию человечеству. Поди ж возрази что против прогресса!
Кодифицировать гибридную войну можно в разных терминах, но, говоря общо, речь идет о неких разновидностях враждебных действий, когда сторона агрессор (или, скорее, инициативная сторона конфликта) не прибегает к классическому вторжению, а разрушает противника методом комбинирования подрывных операций, саботажа, кибернетических атак, поддержки повстанцев и сепаратистов на территории оппонента, пропагандистских методов и т.д. Короче, делает все возможное, чтобы любыми способами насолить, навредить, нагадить и оттролить своего противника.
Оговоримся, что первооткрыватели, изобретатели такого рода враждебных действий неизвестны. Ясно одно, к гибридными (суррогатными) войнами баловались еще в старину глубокую.
Ну, вот, например, Столетняя война — чистейший тому образец, подходящий под выше обозначенную квалификацию по всем параметрам. А это, как известно, Средневековье, так примерно с 1337 по 1453. Точных дат нет, как не было и собственно войны, длившейся сотню годков. А был тот самый суррогатный конфликт, сиречь серия разрозненных боестолкновений между Англией и ее союниками, с одной стороны, и Францией со товарищи, с другой. А вот в промежутках между этими боестолкновениями как раз и проистекали всякого рода подрывные операции, акты саботажа, поддержка повстанцев. До кибератак тогда дело не дошло. Само собою расцвела буйным цветом пропаганда и агитации, творимая об то время при поповской поддержке. Так как в средневековую эпоху главным пропагандистом и агитатором являлась как раз церковь.
Справедливости ради следует признать, что эта вековая суррогатная заваруха, начатая в 14 веке английской королевской династией Плантагенетов, стремившейся вернуть территории на континенте, и закончившаяся битвой при Кастильоне в 1453 году, имела ряд вполне положительных последствий. Во-первых, сформировались два национальных государства — Англия да Франция (ранее это были, скажем так, территории). Потом, Тюдоры, сменившие Плантагенетов, перестали претендовать на земли своих коронованных предшественников во Франции. В свою очередь, французы обрели свою национальную идентификацию, например, в лице национальной героини — Орлеанской Девы, в миру Жанна д'Арк, освободили свой юго-запад от тех же англичан и получили передышку в войне с последними аж на целых два года. Так как вскоре в 1455 году разразилась Война Алой и Белой Розы, каковая длились следующие 30 лет до 1485 и носила абсолютно такой же гибридный характер.
Таким образом, заключаем, что средневековая война между означенными государствами полностью отвечала требованиям гибридности. Как то: закончилась ничем, т. е. никакого серьезного однозначного мирного договора подписано не было; после этой война сразу же начались новая — т. е. война без конца и без края; конфликт породил полумифических национальных героев - француженку Жанну д'Арк и британца Генриха V, воспетых стараниями великими Фронтоном де Дюком и Вильямом Шекспиром, соответственно. Последний факт является неоспоримом примером торжества чемпионов пропаганды и агитации в ходе гибридных конфликтов.
С нашей, профессиональной точки зрения, несомненен вклад этого суррогатного конфликта в развитие военного дела: на полях сражений возросла роль пехоты, что сократило затраты на создание больших воинских контингентов; появились первые постоянные армии; были изобретены новые виды вооружения; созданы условия для развития огнестрельного оружия.
Примеров гибридных войн и в нашей истории предостаточно. Одного монгольского завоевания с лихвой хватит. Ханы Батый и Тохтамыш, конечно, спалили Москву (тогда просто один из городов на Руси) один в 12 второй в 13 веке. И воевали они по-взрослому — кавалерийские атаки, бой в сомкнутом строю, осада и тому подобное. Но с 13 до 15 века (дата стояния на реке Угре – 1480 год) наши-то князья, да и татарские (не из Орды), киевские, ярославские и иные метелили друг дружку в гибридных конфликтах за милую душу как с помощью монголов и волжских татар, так и без оных. Как при поддержке Ливонских рыцарей, так и в союзе против них.
Мы не хотели бы здесь сваливаться в пространные околополитические рассуждения. Заметим лишь, что всякое государство (княжество ли, союз ли государств) выполняет свое предназначение. А для этого руководство страны решает, какую форму примет конфликт в случае его возникновения. А вот по поводу правильности решения — рассудит история. Как мы тут про Столетнюю войну рассудили.
Вот такой гибрид вытанцовывается!
