Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 6 (62) за 2022 г.
Александр Тимохин
Затягивание военных действий на Украине и все более и более широкая помощь киевскому режиму со стороны стран Запада неизбежно заставит российское государство изыскивать все возможные военные ресурсы, для того чтобы идущая Специальная военная операция закончилась позитивно для нашей страны. Одним из таких резервов является привлечение к ведению военных действий на Украине частных военных компаний (ЧВК).
«Арсенал Отечества» (№ 3 за 2022 г.) писал об этом в статье «Мобилизация и частные военные подрядчики». С тех пор прошло немало времени, и процесс привлечения «частников» к ведению боевых действий вышел на новый уровень.
Самая известная из отечественных негосударственных структур, ЧВК «Вагнер», отличились в боях за ряд населенных пунктов, в том числе, по утверждению ряда СМИ и военных корреспондентов, внесла важнейший вклад в освобождение города Попасная в ЛНР.
В настоящее время есть сведения, что «на подходе» новые структуры, подобные этой.
В связи с этим стоит еще раз более подробно рассказать, что дает России наличие таких формирований, каковы их достоинства и недостатки на фоне регулярных Вооруженных Сил, какие у них есть изначально слабые места, чего стоит избежать при формировании подобных организаций и как государству регулировать их деятельность. И нужны ли они вообще?
Предназначение ЧВК и их классификация
В российском обществе под ЧВК сегодня понимают некую маленькую армию, не находящуюся под государственным контролем, способную вести, если надо, общевойсковой бой.
Таковой является ЧВК «Вагнер», а также и первопроходцы этого «бизнеса» — южноафриканцы из Executive Outcomes.
Можно условно определить, что задача такой компании — участвовать в боях, назовем такую ЧВК «боевой. В то же время большинство ЧВК в мире имеют совсем другое предназначение. Цель их нанимателей обычно не в том, чтобы получить частного «дублера» вооруженных сил государства, а чтобы с помощью негосударственного подрядчика закрыть «слабые места» своей военной машины, не прибегая к долгим и сложным бюрократическим согласованиям и формированиям различных узкоспециальных подразделений, которые потом
не будут востребованы. Собственно в этом и заклюяалась типовая роль «частников». Фактически речь идет о простой сделке: деньги в обмен на обеспечение недостающих возможностей и времени. Другими словами: государство платит, чтобы быстро получить то, чего у него прямо сейчас нет, и что легальными способами внутри государственных структур не создать.
Например, вооруженным силам не хватает автомобильных войск. Можно начать формировать автобаты и автотранспортные полки подвоза, вербовать или призывать солдат, создавать для них инфраструктуру базирования, закупать грузовики и ГСМ. А можно нанять частную «контору», которая будет заниматься логистикой. И не важно, как и какой ценой она эту работу сделает. Такие «конторы» появляются, они используют не принятую на вооружение армии технику, не вкладываются в обучение водителей, а просто нанимают готовых (иногда из бедных стран) и так далее. Та же ситуация с разминированием в тылу, охраной объектов в прифронтовой полосе, несением дежурств на блокпостах, охраной чиновников из состава новых властей, ремонтом войсковой автомобильной техники и т. д. Иногда они действуют совместно с военными, например, на блокпосту есть командир, пара солдат и десяток «наемников» на низовых должностях. Так, американцы массово использовали в Ираке наемников из Уганды (около 10 000 человек) и других стран.
На такие компании обычно «сваливают» и военную часть задач. Например, именно «частники» должны охранять свои же автоколонны и вести разведку маршрута, эвакуировать раненых водителей и невооруженных сотрудников, отражать нападения на свои базы. То есть свои «боевые» подразделения есть и у них, и воевать им приходится. Просто в несоизмеримо меньших масштабах и с меньшим риском, нежели у «боевых» ЧВК.
Практика показывает, что использование подобных структур стоит намного дешевле, чем формирование таких же внутри вооруженных сил, а деньги на войне далеко не последняя по вещь.
При этом речь все-таки идет о ЧВК, а не просто о транспортной компании или охранном предприятии. Личный состав таких организаций не воюет на линии боевого соприкосновения, но при этом рискует, может попасть под обстрел, в засаду и получает плату за риск. Тем не менее, это всегда дешевле, чем развертывать воинские части.
Назовем такие ЧВК словом «вспомогательные» (не совсем удачным, возможно, но отражающим их суть). Штатная структура «вспомогательных» ЧВК намного проще, чем «боевых», проще и вербовка персонала. При этом зачастую они оказываются более эффективными, чем «боевые». Например, достаточно большая структура может обеспечить воинские перевозки для целой армии в ее тылу, тогда как «боевой» ЧВК, скорее всего, никогда не дойти по численности даже до полноценной мотострелковой бригады. С комплектованием при больших потерях у нее будут проблемы. Государство может просто призвать людей в армию для восполнения потерь, не спрашивая их мнения. ЧВК так не может поступить. И это естественный ограничитель в ее развитии, преодолеть который нельзя. Впрочем, он такой не один.
Стоит рассмотреть внимательно, какие «слабые места» имеют «боевые» ЧВК. Все, что будет изложено ниже, нельзя воспринимать как доказательство ненужности подобных структур. Однако раз они есть и воюют, то это, как минимум, значит, что они востребованы. Да и преимущества у них тоже есть. Но надо знать и учитывать ряд особенностей их функционирования.
Сила и слабость «боевых» ЧВК
Главным ресурсом подобных формирований являются бойцы. Это подразумевает серьезные проблемы в случае больших потерь — восполнять их очень трудно, несоизмеримо труднее, чем для вооруженных сил.
И в этом заключается первая и главная уязвимость «боевых» ЧВК. В свою очередь, противник об этом прекрасно знает и может сконцентрировать свои ресурсы не против регулярных войск, а против занимающих участок фронта «частников». Противник тоже умеет думать и вполне может понять, что, даже разменивая свой личный состав в крайне невыгодной пропорции, он создаст у противоборствующей стороны слабое место. Более того, у противника может возникнуть соблазн постоянно проводить подобные операции. В этом случае сразу же проявятся и другие структурные «слабости» «боевых» ЧВК. Кроме проблемы с экстренным восполнением потерь, у ЧВК есть проблемы с интеграцией высокотехнологичных средств ведения вооруженной борьбы в ее штатные структуры. Государство как система в любом случае имеет несопоставимые с частной организацией ресурсы. Так, например, для военного командования такая проблема, как развертывание полноценной авиаразведки с самолетами радиоэлектронной разведки, радиолокационной разведки, командными пунктами и штабными структурами, способными обработать поступающую от «бортов» информацию в режиме реального времени, с ее передачей в войска — это просто технический вопрос. В случае с ВС РФ он упирается, в основном, в кадры — на верхних эшелонах системы военного управления откуда-то должны взяться люди, понимающие, что такие вещи, во‑первых, существуют, а во‑вторых, могут быть полезны, и все сразу начнет решаться.
Для ЧВК даже при наличии специалистов подобная система неподъемна, в том числе, по экономическим причинам. ЧВК зачастую негде воспитать специалистов по построению таких систем, поэтому нужно искать уже готовых. А между тем, именно подобные системы разведки могут оказаться жизненно необходимыми, чтобы не «пропустить» массированный удар противника. И это только один вопрос. На самом деле такие проблемы «всплывут» и при угрозе массированных ракетных ударов, и при необходимости вести эффективную контрбатарейную борьбу против дальнобойной артиллерии, и в других условиях.
ЧВК могут применять некоторые готовые решения, например, готовые РЛС контрбатарейной борьбы с готовыми системами автоматизированного управления и серийно производящимися высокоточными боеприпасами артиллерии. Но если таких готовых решений нет? Или нет в полном объеме? Например, есть РЛС, но нет АСУ и т. д.
В масштабах структуры создание подобных систем «с нуля» — очень трудная задача, решаемая только частично. Если руководители «боевых» ЧВК не хотят, чтобы, уничтожив большое количество их живой силы, противник продвинулся вперед на их участках, то эту уязвимость надо, по возможности, устранять. Но такая возможность будет не всегда.
С проблемой получения боевой техники и боеприпасов в конфликте высокой интенсивности
сейчас столкнется любая, вновь формируемая структура. В условиях уже идущей мобилизации Вооруженные Силы становятся получателем всей имеющейся на складах боевой техники и боеприпасов к артиллерии. В СМИ и Телеграм-каналах уже «засвечены» факты поступления на вооружение воинских частей из числа мобилизованных военнослужащих таких систем и образцов оружия, как средние танки Т-62М, РСЗО «Град» на шасси автомобилей ЗиЛ-131, гаубиц Д-30 первых выпусков, пушек МТ-12 «Рапира» с хранения, БМП-1, специальной техники на базе БТР-60, ранее изъятых из воинских частей ручных пулеметов РПК. В воинские части народной милиции ДНР и ЛНР поступают 152-мм гаубицы Д-1 образца 1943 года. На одном из полигонов, где готовят мобилизованных, зафиксировано работа 12,7-мм пулеметов ДШК, а по некоторым сообщениям, мобилизованный личный состав получает ручные пулеметы РПД, снятые с вооружения десятки лет назад. В народной милиции ДНР и ЛНР никого не удивить винтовками Мосина обр. 1891/1930 года. За рубежом активно муссируются слухи о поставках в РФ иностранных артиллерийских снарядов (как утверждают западные СМИ, из КНДР). При этом гильзы для 122-мм выстрелов гаубиц Д-30 с не стандартными для РФ шрифтом, действительно, уже были сфотографированы, и эти фото попали в СМИ. Сами ВС РФ широко применяют 152-мм пушки-гаубицы Д-20, производство которых началось в 1953 году. Все эти факты свидельствуют о том, что у ВС РФ имеются некоторые объективные трудности с вооружением и оснащением войск.
Встает вопрос: а что в таких условиях может «перепасть» вновь формируемым ЧВК? Любое воюющее формирование нуждается в военной автомобильной технике, тяжелых пулеметах, артиллерии, противотанковых ракетных комплексах и минометах, как минимум, причем техника должна быть стандартной для ВС РФ (принятой на вооружение или ее модификацией), чтобы обеспечивалась хоть какая-то унификация по запасным частям и подготовке личного состава ремонтных подразделении. А стрелковое оружие должно быть если не российского производства, то копиями российских образцов под такие же, как в ВС РФ, боеприпасы. Иначе каждой боевой ЧВК придется еще и свою систему снабжения запасными частями и боеприпасами отстраивать.
Кроме того, возникает риск «огня по своим». Невозможно предсказать, как военнослужащие «на передке» отреагируют на иностранный грузовой автомобиль или джип, пусть и с российскими опознавательными знаками. В идеале нужны бронемашины разного назначения, включая танки. Где все это брать?
Проблема насущная, поскольку ВС РФ «выгребают» со складов, арсеналов и баз хранения все более-менее ценное. Производственная программа автозаводов в значительной степени выкуплена на год вперед, «оборонка» тоже работает полностью на Вооруженные Силы.
Проблема с получением боевой техники, вооружения и автомобильной техники встанет перед любым вновь создаваемым воинским формированием в предельно острой форме.
В еще более острой форме встанет проблема обеспечения в достаточном количестве боеприпасами к тяжелому вооружению, главным образом, к артиллерии, по тем же причинам. Впрочем, часть таких проблем могла бы решить легализация ЧВК.
Существуют сложности во взаимодействии ЧВК с Вооруженными Силами. Об этом говорят мало, но проблемы с выстраиванием взаимодействия между «частниками» и ВС РФ есть. Психологически многие офицеры негативно относятся к структурам с непонятным для них статусом, личный состав которых воюет, не всегда принимая присягу и не являясь формально военными. Существует фактор личной зависти, так как и быт, и использование личного состава в боях в ЧВК организованны лучше (например, в части отдыха личного состава). Это ухудшает взаимопонимание между ЧВК и войсками.
Существуют также проблемы в области радиосвязи — ЧВК обычно в силах обеспечить себя современной связью, работающей на большом расстоянии, военные вынуждены пользоваться тем, что им дали, а это иногда мешает скрытой передачи информации по радио. Кроме того, даже части ВС и Росгвардии на одном участке фронта могут не быть включены в общую радиосеть, что приводит иногда к хаотическим явлениям, когда армия получает приказ, например, на отход, а Росгвардия нет. Бойцы Росгвардии порой просто с удивлением смотрят на снимающихся с позиций соседей.
Выстраивание взаимодействия между ЧВК и армейскими частями будет еще сложнее, если «частникам» не повезет с «качеством» комсостава у «соседей». Последствия могут быть непредсказуемыми.
При налаженном взаимодействии подразделений ЧВК и ВС РФ встанет другая проблема. Так как их численность, организационно-штатная структура и возможности несоизмеримы с аналогичными армейскими частями и подразделениями, командиры и начальники, которые могут ставить задачи находящимся у них в распоряжении «частникам», не всегда будут в силах это делать, так как для них непонятны и неизвестны боевые возможности этих формирований. В итоге есть риск, что их отправят на какое-то второстепенное направление штурмовать какой-нибудь не особо нужный укрепрайон, просто чтобы отчитаться, что они задействованы по предназначению.
Отчасти эту сложность можно обойти, унифицируя штаты «частных» формирований и армейских частей, но об этом кто-то должен позаботиться заранее, еще при формировании подразделений «боевой» ЧВК, для чего нужно грамотно оценить все риски.
Легальные проблемы при попадании бойцов в плен не требуют комментариев, все и так понятно. Хотя цивилизованные страны обычно не делают различий между разновидностями «легальных комбатантов»: бойцу ЧВК никто ничего не гарантирует.
Рассуждая о недостатках «боевых» ЧВК, стоит сказать и об их преимуществах, которые зачастую перевешивают их недостатки.
Преимущества «боевых» ЧВК
«Боевая» ЧВК может иметь не такую организационную структуру, которую когда-то придумали в недрах Генштаба или Минобороны, а ту, которая нужна для решения текущих задач. Более того, на их примере можно «обкатывать» современные организационно-штатные структуры. В ней могут быть какие угодно короткие «цепочки принятия решений» и полное отсутствие военной бюрократии, до сих пор так сильно мешающей воевать частям и подразделениям ВС РФ. Более того, ЧВК может менять свою структуру буквально «на ходу», между боями. ЧВК свободна в выборе личного состава и может самостоятельно определять любые критерии для приема в свои ряды.
ЧВК не ограничена в карьерном продвижении своих бойцов на собственные командные должности. Не важно, кем был тот или иной боец в начале своей боевой «карьеры». Если через некоторое время выяснится, что он способен отдавать команды, то его могут назначить командиром. Это позволяет выбирать самых лучших на командные позиции, не оглядываясь на формальности, вроде выслуги, воинского звания на военной службе.
ЧВК в принципе свободны в выборе и приобретении технических средств, снаряжения, оборудования. У них будут такие аптечки, которые нужны, а не те, которые утверждены кем-то где-то, такие радиостанции, с которыми можно воевать, не боясь радиоперехватов, и не важно, имеются ли подобные в официальной армии. То же самое с прицелами, шлемами — да с чем угодно.
Транспортные средства могут быть любыми, что с точки зрения ЧВК, интегрированной в группировку армейских частей, считается серьезным минусом, но может быть полезным в другом отношении.
ЧВК не скована неповоротливым механизмом армейских закупок: если надо, то можно приобрести массу гражданских беспилотников, даже тяжелых, самостоятельно перепрограммировать или заменить систему управления, чтобы исключить противодействие со стороны противника, и использовать, не беспокоясь о том, принят такой аппарат на вооружение в ВС РФ или нет.
Наконец, ЧВК свободна в выборе методов вооруженной борьбы, разработке своей тактики ведения боя, методик боевой подготовки своих бойцов. Все это позволяет ЧВК оказываться иногда более эффективными, нежели подразделения ВС, и добиваться значимых результатов за счет использования меньших сил.
В разных условиях решающее значение могут иметь как сильные, так и слабые стороны «боевых» ЧВК. Но нельзя забывать, что, во‑первых, именно против «боевых» ЧВК противостоящая регулярная армия всегда сможет собрать превосходящие по численности силы, а во‑вторых, некоторые слабости ЧВК (например, проблемы с получением боевой техники при формировании и восполнение потерь) почти неустранимы.
Организационный вопрос
Одной из сложностей на пути создания ЧВК (в основном это относится к «боевым» ЧВК) является то, что, с одной стороны, это есть военная организация, а с другой, она представляет собой коммерческое предприятие, которое в теории не может выйти за рамки имеющегося бюджета. Формирование такой структуры требует специфических кадров, способных «вписать» требуемые штаты в бюджет на формирование и боевую подготовку. Тут просто нет готовых универсальных механизмов, применимых без ограничений. К примеру, как и кто будет оплачивать расход снарядов и мин, потраченных на взятие какой-нибудь высоты? Если заказчиком подобных действий будет Минобороны, то исходя из чего будут оправдываться расходы на боеприпасы? Как нормировать расход боекомплекта? А если его все-таки нормировать, то что делать с перерасходом?
Эти вопросы будут вставать в острой форме в нашей правовой системе при любой попытке хоть как-то контролировать деятельность «боевых» ЧВК. При имеющихся механизмах регулирования снять эту организационную проблему можно только путем бесконтрольной выдачи боекомплекта и финансировании всех остальных расходов ЧВК «по запросу», с возможным обозначением предельных сумм, которые могут быть выделены на ЧВК в тот или иной период, так, чтобы ЧВК «подстраивалась» под этот бюджет. Такая система не может существовать как универсальная и при появлении в сфере действий ЧВК нескольких новых крупных игроков окажется неработоспособной.
В условиях, когда государство самоустранилось от регулирования многих вопросов в силовом блоке, вся тяжесть адаптации формирующегося «частного» подразделения к экономическим ограничениям ляжет на его организаторов. Как они к этому приспособятся, вопрос открытый, но в любом случае, ключевым в формировании «боевой» ЧВК являются финансовые взаимоотношения с заказчиком, а не военные вопросы. И это нужно четко понимать при заходе в этот бизнес. Регулировать эти вопросы, по всей видимости, придется «в ручном режиме», так как никакой правовой базы, от которой можно отталкиваться, просто нет.
Есть и масса других вопросов, например, о денежной компенсации бойцам, о дисциплине (военная полиция не занимается поддержанием дисциплины в ЧВК, а разные неправовые формы поддержания дисциплины неприемлемы и в перспективе могут дорого обойтись обществу).
Неиспользованный резерв
Сложности с организацией и оплатой общевойсковых боев, различные уязвимые места, возникшие изначально, и масса «незакрытых» потребностей ВС РФ в войне на Украине еще раз заставляют обратить внимание на те возможности, которые дают «вспомогательные» ЧВК, и на возможности «боевых» ЧВК, которые сегодня не используются. Стоит иметь их в виду.
Обучение новобранцев ВС РФ. Такая ЧВК, как «Вагнер», накопила огромный опыт в действиях пехоты в наступлении и имеет свои методики, более адекватные, чем некоторые из используемых в ВС РФ. Представляется логичным применить этот опыт для подготовки мобилизованных в ВС РФ и солдат срочной службы, естественно, с адаптацией «вагнеровских» методик к ряду армейских реалий. Это мог бы быть по-настоящему большой и выгодный контракт.
Логистика. Речь идет, по сути, о транспортной компании, работающей в условиях особого риска. Таких фирм может быть много, организовать их куда легче, чем «боевые» ЧВК. Вопрос финансовых взаимоотношений с заказчиком здесь прост и понятен. При этом такая ЧВК не скована ограничениями в использовании техники и может доставлять грузы в контейнерах, применять различные приспособления для механизации работ, которых в армии нет (крюковые подъемники, телескопические погрузчики и т. д.), самостоятельно автоматизировать учет транспортных операций и так далее. Ей придется иметь боевые подразделения для охраны конвоев и отражения нападений, но их «стоимость» проще включить в цену тонно-километра, чем нормировать работу «боевых» ЧВК. Личный состав может включать иностранцев или лиц старшего возраста.
Разведка. Из открытых источников известно, что уже существуют негосударственные игроки «на поле» разведки и у некоторых из них даже есть своя агентура. В то же время существует острая потребность в тактической разведке беспилотными летательными аппаратами (БпЛА) на фронте. С другой стороны, есть различные добровольческие курсы операторов БпЛА.
В Китае массово производятся и продаются БпЛА самолетного типа с большой дальностью полета и полезной нагрузкой в десятки килограммов. Для боевого применения они нуждаются в замене аппаратуры управления на защищенную и установке разведывательной аппаратуры (ТВ-камеры, тепловизор, средства радиотехнической разведки) на борту. Если бы нашлась структура, связавшая все эти возможности воедино, то можно было бы получить мощный разведывательный инструмент, применимый для решения самого широкого перечня задач. При этом от государства потребовались бы только небольшие средства. Все остальное сделали бы «частники», да и оплачивать самолетовылеты можно по простым схемам. Таким образом, в организационном отношении все было бы проще, чем с «боевыми» ЧВК.
Спецмероприятия в тылу противника и за рубежом. Сегодня очень остро стоят вопросы силовых действий на территории Украины, а также за ее пределами против украинских цепочек поставок боеприпасов и снаряжения. Дело в том, что ВСУ получают не только безвозмездную помощь от Запада, они еще и многое закупают. Неплохо было бы этому помешать. По политическим причинам государство не может это сделать само. Нужны люди, готовые рискнуть за деньги, а им, в свою очередь, нужна организация.
Морские операции. Остро стоит вопрос действий против ВМС Украины (ВМСУ). ВМСУ сегодня господствуют в Днепровском лимане. Их единственный боевой корабль, СДК «Юрий Олифиренко», регулярно обстреливает наши войска на левом берегу Днепра ракетами, растет диверсионная активность ВМСУ. Здесь явно напрашивается структура, способная держать ВМСУ «в тонусе». Это будет как раз «боевая» ЧВК со всеми сложностями.
Разминирование. Давно пора освободить войска от работ по разминированию в тылу, солдаты нужны на передовой. Во всем мире гуманитарным разминированием занимаются частные структуры, нет никаких оснований считать, что они не смогут делать это в ДНР, ЛНР, или еще где-то. И это будет намного дешевле, чем привлекать армейских саперов, которые нужны на фронте.
Охрана правопорядка. С учетом того, сколько на освобожденных территориях бывшей Украины осталось различной агентуры, «спящих» террористических ячеек и диверсантов, сил для охраны правопорядка нужно много уже сейчас, а надо будет еще больше в будущем. Часть работы по охране правопорядка (охране зданий, чиновников, различных объектов, усиления для подразделений Росгвардии, дежурству на блокпостах и т. д.) вполне могут взять на себя и частные подрядчики. И это будет дешевле, чем раздувать штаты Росгвардии. Есть и другие сферы применения ЧВК, позволяющие высвободить для фронта массу людей из тыла, но все их, как и вышеперечисленные возможности, объединяет необходимость легализации ЧВК.
Необходимость легализации
Без вывода ЧВК из «серой зоны» в легальное правовое поле решить проблемы невозможно. Конечно, некоторые операции, для которых могут привлекаться такие структуры, никогда не станут ни открытыми, ни легальными. Но основная масса возможностей, которые могут обеспечить ЧВК, немыслима без легализации. Нельзя заключить с Минобороны контракт на доставку грузов в ближний тыл или обучение личного состава, если для этого нет правовой базы. Нельзя закупить за границей боеприпасы советского стандарта для «боевой» ЧВК или боевую технику, если государство не регулирует такие закупки. Это касается почти всех сфер возможного применения ЧВК, вплоть до регулирования финансовых взаимоотношений между «боевыми» ЧВК и структурой, которая заказывает их операции.
Сегодня, на первый взгляд, у России есть самая мощная негосударственная военная структура в истории — ЧВК «Вагнер». И кому-то может показаться, что существование этой структуры в «серой зоне» выгодно для нее самой. Но это не так. Огромные возможности и по развитию этой деятельности, и по освоению новых направлений так и останутся никогда не использованными, пока у подобных структур не будет правового статуса, позволяющего заключать с государством легальные контракты.
Вывод: легализация частных военных компаний насущно необходима, и в самые короткие сроки.
