Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 1 за 2013 г.

1. Краткий исторический экскурс: роль и место импорта ВВТ и военно-промышленных технологий в военном строительстве России и СССР

Для лучшего понимания места и роли импорта ВВТ в российском военном строительстве полезно кратко рассмотреть вопрос в исторической ретроспективе. В этом смысле показателен период начала ХХ века, когда экономика Российской империи была достаточно тесно интегрирована в мировую, в том числе в области военно-промышленного производства, а темпы ее роста обеспечивали ежегодное увеличение военных расходов. Это время во многом перекликается с нынешним этапом развития российского государства.

В канун Первой мировой войны русская императорская армия и флот в значительной мере оснащались импортными образцами ВВТ. При этом использовались различные формы взаимодействия с военной промышленностью зарубежных стран, в том числе:

• импорт ВВТ, полностью или частично покрывавший потребность в определенной номенклатуре вооружений и боеприпасов;
• лицензионное производство зарубежных образцов ВВТ;
• кооперация в производстве ВВТ, в основном в форме поставки импортных комплектующих;
• размещение заказов на отечественное ВВТ на зарубежных предприятиях.

С началом Первой мировой войны удовлетворить в полном объеме потребности фронта в вооружении, особенно повышенной технической сложности, отечественная промышленность не могла. Россия вынуждена была заказывать вооружение, боеприпасы, обмундирование, промышленное оборудование, паровозы и некоторые виды стратегического сырья. В целом, в ходе Первой мировой войны Россия испытывала дефицит передовых видов вооружения и военной техники, а иногда и вовсе не имела на вооружении технически сложных видов ВВТ, например, танков. Чем более сложным и наукоемким было вооружение, тем выше была доля импорта. Недостаточная развитость российской промышленности, нехватка ВВТ в войсках, чрезмерная ставка на импорт ВВТ стали одной из важных причин относительно высоких потерь РИА в ходе войны.

В период индустриализации советское руководство приложило значительные усилия для получения иностранных образцов ВВТ и технологического оборудования для его производства. В области военно-технического обеспечения военного строительства СССР проводил политику масштабных закупок отдельных образцов иностранного ВВТ с целью изучения конструкций, их адаптации к потребностям вооруженных сил, воссоздания технологий в собственном производстве. Широта номенклатуры ВВТ, комплектующих, технологического оборудования в рамках этих закупок не имеет прецедентов в отечественной истории: танки и другая бронетехника, автомобили, самолеты, авиадвигатели, артиллерия, надводные корабли, подводные лодки, автомобильные моторы, оптика, радиостанции, торпедное вооружение, приборы управления артиллерийской и торпедной стрельбой и многое другое. Опыт, с учетом особенностей исторического периода, оказался положительным.

Всего лишь за десятилетие в предвоенный период в СССР были сформированы десятки конструкторских школ, предложивших армии и флоту образцы ВВТ современного уровня, во многом, основанные на зарубежных конструкциях. Из отдельных предприятий выросла военная промышленность как совокупность взаимосвязанных видов военного производства. Импорт ВВТ, технологий, оборудования и материалов сыграл в этом достижении значительную роль.

Нельзя не упомянуть грандиозные поставки в СССР самой разнообразной военной продукции и материалов его западными союзниками по антигитлеровской коалиции в 1941—1945 гг. По многим видам сырья, материалов и продовольствия удельный вес импортных поставок колебался от 30 до 80%.

Даже послевоенный СССР, строивший самодостаточную и автаркичную оборонно-промышленную систему, в исключительных случаях прибегал к закупкам за рубежом — например, реактивные двигатели RollsRoyceNene II и Derwent и лицензии на них устанавливались почти на все советские основные реактивные боевые самолеты первого поколения, включая массовый серийный реактивный истребитель МиГ-15.

В рамках Организации Варшавского договора существовала некоторая военно-промышленная специализация. Чехословакия, например, стала основным разработчиком и производителем учебно-тренировочных самолетов. Польша строила для ВМФ СССР средние и большие десантные корабли, а также вспомогательные суда.

Выводы

Исторически Россия всегда была активным, часто крупным импортером. Обращение к практике импорта ВВТ в новейшее время с исторической точки зрения закономерно.

Критическая импортозависимость в конце XIX — начале XX века стала одним из самых серьезных вызовов национальной безопасности и одной из причин неудач в Первой мировой войне. Этот негативный опыт должен быть в полной мере учтен.

В период политики индустриализации широкое использование различных форм импорта (образцов ВВТ, оборудования, технологий) стало одним из важнейших инструментов создания ОПК. Этот в целом положительный опыт также должен быть учтен при восстановлении потенциала ОПК в условиях современной России и проведении «новой индустриализации».

2. Импорт ВВТ в зарубежных странах: концепции, опыт, влияние на военное строительство

Само понятие импорта ВВТ в военно-техническом сотрудничестве западных стран сегодня во многом размыто, главным образом в связи с формированием глобальных оружейных корпораций, таких как «Локхид Мартин», «БАЕ Системз», «Дженерал Дайнемикс», «ЕАДС», «Финмеканика», «МБДА», «Некстер» и прочих. Такие корпорации номинально имеют штаб-квартиру в конкретной стране, но их центры разработок и производства расположены в самых разных регионах мира, а кооперация и разделение труда при создании конечной ПВН достигает высоких значений. Можно утверждать, что в рамках ЕС и НАТО сложился единый внутренний рынок ВВТ, на котором доля закупок «внешней» ПВН исчезающе мала. В этот общий рынок частично кооптируются отдельные страны, связанные особыми отношениями: Израиль, Австралия, Япония. В основном, они выступают импортерами ПВН сторонней разработки, но иногда участвуют в производственной кооперации.

Как правило, глобальные оружейные корпорации не стремятся выстраивать вертикально интегрированные структуры, они предпочитают сосредоточиться на полном контроле ключевых разработок. Само производство по номенклатуре обычной ВВТ и комплектующим зачастую передается в центры компетенции, инжиниринговые компании среднего и даже малого бизнеса, поддерживающие по профильным направлениям передовой технологический уровень.

Вместе с тем даже внутри общего рынка ВВТ трансферт инновационных технологий ПВН, разработок и поставок вооружения жестко контролируется головными разработчиками и странами-обладателями оружейных систем. Наиболее активным и последовательным сторонником жесткого ограничения технологий и продукции выступает США.

Военное производство становится все в большей степени интегрированным, но эта интеграция основывается большей частью на решениях, принимаемых на национальном уровне.

2.1. Импорт как инструмент политического и технологического контроля (урок США)

В современном мире существует ограниченная группа стран, располагающих мощными военно-промышленными комплексами, способными производить в значительных количествах практически любые виды ВВТ. К ним относятся США, Россия, Франция, в какой-то мере Италия. На этот уровень в перспективе может выйти Китай. Вместе с тем, практически все крупные экспортеры вооружений одновременно являются и более или менее крупными импортерами.

Это относится даже к США, обладающими колоссальной экономической, технологической и финансовой мощью. Причинами относительной заинтересованности США в импорте являются:

• стремление инвестировать только в ключевые военные проекты, отдавая периферийные темы на аутсорсинг,
• использование международной кооперации в качестве инструмента политики союзничества, а также прямого или косвенного давления,
• ориентация на строительство глобальных компаний, в том числе в военно-промышленной сфере.

При этом Соединенные Штаты в любом случае стараются максимально локализовать производство приобретаемой иностранной военной техники и оборудования.

Основу американского импорта вооружений составляют отдельные компоненты, детали, узлы и системы, производимые за рубежом на субподрядной основе для военной техники, выпускаемой американскими компаниями. Однако импортируется и значительное количество готовых ВВТ. Как правило, они производятся по зарубежным лицензиям американскими компаниями, подвергаясь более-менее серьезным модификациям в соответствии с требованиями Пентагона. Согласно законодательству США, иностранные комплектующие должны составлять не более 50% в технике и оборудовании, используемых вооруженными силами США.

С 1980 г. в рамках программы Foreign­ComparativeTesting (FCT) исключительно у дружественных государств закупаются иностранные образцы ВВТ с целью уменьшения затрат на разработку (экономия может составлять 15–50%) и ускорения процесса принятия ВВТ на вооружение.

Всего с момента запуска программы FCT и по 2009 г. был испытан 601 тип ВВТ (на что израсходован $1,14 млрд в текущих ценах), из них США было приобретено 198 типов на общую сумму $8,9 млрд. Наибольшее количество вооружений было приобретено у Великобритании (на сумму $3,1 млрд), Германии, Швеции и Израиля, а всего прямые закупки производились в 28 странах.

Локализация производства большин­ства этих систем не требует импорта сложных компонентов, и в целом они не содержат критически важных технологий.

Примеры американского импорта:

• Крупнейшим и политически важным успехом иностранных производителей на американском вертолетном рынке стала победа в 2005 г. англо-итальянского транспортного вертолета AgustaWestlandAW101 в конкурсе VXX на вертолет для президента Соединенных Штатов. Хотя в 2009 г. закупки по данной программе были аннулированы администрацией Барака Обамы ввиду эскалации стоимости вертолетов, в 2010 г. тендер VXX был возобновлен, и AgustaWestland вновь предлагает на него US101, причем теперь уже в альянсе с Boeing.
• В 2007 г. армия и ВВС США приняли на вооружение легкий двухдвигательный военно-транспортный самолет C-27J, разработанный итальянской AleniaAeronautica (бывшая Aeritalia) при участии корпораций LockheedMartin и L-3 Communications.
• Корпорация BAESystems производит для американского флота на мощностях бывшей UnitedDefense в США две лицензионные корабельные автоматические установки — 76-мм Мк 75 (итальянская OTOMelaraCompact), а с 2007 г. — 57-мм Мк 110 (шведская BoforsMk 3), последняя была выбрана в качестве вспомогательного вооружения будущих эскадренных миноносцев программы DDG-1000, ею же оснащаются корабли LCS и новые патрульные корабли береговой охраны США.
• На вооружении корабельных вертолетов SH-60 ВМС США уже два десятилетия состоит приобретаемая в Норвегии противокорабельная ракета KongsbergPenguinMk 2 (американское обозначение AGM-119).
• Корабельные газотурбинные двигатели Rolls-Royce МТ30 выбраны для установки на перспективные три американских эскадренных миноносца проекта DDG-1000 и на литоральные боевые корабли LCS варианта LockheedMartin.

Известен сюжет с закупкой ВМС США 30 российских сверхзвуковых ракет-мишеней МА-31, созданных на основе авиационной противокорабельной ракеты Х-31А в ГНПЦ «Звезда-Стрела» (ныне в составе корпорации «Тактическое ракетное вооружение»). Также большую известность получила продажа США в 1995 г. одного специально изготовленного по их заказу дивизиона ЗРС С-300В (без РЛС «Имбирь»).

Имеются прецеденты использования российских технологий и в американской авиационной технике. По результатам испытаний в рамках FCT в 1997 г. была принята российская технология покрытия лопаток турбин вертолетных двигателей нитридом титана, значительно увеличившая ресурс их двигателей при работе в условиях запыления.

2.2. Импорт в контексте системы планирования госзаказа и промышленной политики (урок Франции)

Вызывает большой интерес опыт Франции в сфере импорта вооружений и технологий двойного назначения. Все военные аспекты закупочной политики в области ВВТ во Франции жестко увязываются с промышленными, технологическими и политическими факторами. Поддержка национальной оборонной промышленности и сохранение ее конкурентоспособности прямо ставится как одна из основных задач Министерства обороны и французского военного строительства в целом. Одним из главных принципов реализации политики импорта является европейская кооперация по ряду высокотехнологических проектов, в первую очередь по НИКОР-ам.

Видение Францией будущих военных действий и потребных для них ВВТ формулируется в перспективном прогнозном 30-летнем плане, который вырабатывается в Главном управлении вооружений (DGA) и обновляется ежегодно. На основе этого плана DGA формулирует конкретные перспективные программы создания и закупок ВВТ и определяет планы их реализации (как долгосрочные, так и ежегодные), что позволяет начать ведение НИОКР по конкретным программам.

Техническими и прочими требованиями к новому виду вооружения занимается Совет оборонной промышленности, который определяет всю политику закупок вооруженных сил и силовых ведомств. Совет возглавляется министром обороны и включает руководителей основных военно-промышленных компаний Франции. Его задачи включают в себя:

• совмещение перспективных требований, изложенных в 30-летнем плане, с производственной политикой компаний;
• участие в выработке основных направлений политики в сфере высоких технологий;
• постановка и решение проблем международного сотрудничества в области разработки и производства ВВТ.

Франция активно поддерживает развитие общеевропейской оборонной промышленности и создание «европейских» образцов ВВТ, желая во многих случаях выступать в качестве лидирующей силы в этих процессах.

С целью установления более плотного сотрудничества в области закупок в ноябре 1996 г. Франция, Великобритания, Германия и Италия подписали соглашение о создании Организации совместного сотрудничества в области закупок вооружений (Organization Conjointe de Cooperation en mateire d’Armement — OCCAR). Франция, рассматривая OCCAR в качестве переходной структуры к созданию Европейского агентства вооружений и стремясь заручиться в ней наибольшим влиянием, передала под управление организации наибольшую долю национальных программ среди других стран (всего их пять — боевого вертолета Tiger, БПЛА Brevel, ЗРК Roland, ПТРК HOT и Milan).

Пример Франции весьма близок России. Опыт этой европейской страны должен быть учтен в рамках модернизации системы принятия решений по закупкам ВВТ в интересах ВС РФ, причем не только по импорту. Внимания заслуживает использование Францией ГОЗ в качестве инструмента для решения задач поддержания и развития национальной научно-технологической и промышленной базы, при этом приоритет может отдаваться решению не военных задач, а задач промышленной политики.

2.3. Импорт как фактор инвестиций и промышленной кооперации (урок ЕС)

Одним из серьезных примеров успешного действия схем импорта вооружений является механизм аренды и офсетных соглашений.

Рассмотрим подробнее такой перспективный вид сделок, как офсетные соглашения при импорте ВВТ.

Первый тип таких соглашений характеризуется направлением инвестиций страной-экспортером в страну-импортер. Например, под контракт в размере $3,48 млрд на поставку в Польшу американских самолетов F-16 фирма Lockheed Martin добилась льготного кредитования проекта со стороны правительства США. Польша получила офсетный пакет, который в 1,7 раза превышал сумму контракта. Инвестиционная составляющая контракта предусматривала развертывание в Польше производства двигателей для F-16 и другие масштабные проекты по модернизации нескольких секторов польской промышленности.

Вторая модель офсетов характеризуется совместными разработками и производством вооружения. Например, платформа бронированной машины AMV финской компании Patria была выбрана Польшей как основа для собственных боевых машин «Росомаха». Patria поставляла шасси, боевое отделение поставляли из Италии, вынесенный модуль вооружения огнем поставляла израильская фирма Rafael. Головным подрядчиком выступала польская компания WZM, для исполнения контракта в размере $1,26 млрд образовавшая международный консорциум с участием финской Patria Vehicles и итальянской Oto Melara. Иностранные участники консорциума получили субподряды и подписали с польским правительством офсетные соглашения, основная направленность которых состоит в переносе к концу выполнения контракта на польскую территорию большей части производства шасси и вооружений. Таким образом, если речь идет о консорциумах, представленных головным подрядчиком в стране-заказчике, то иностранные компании могут быть поставлены перед обязательным условием участия в таком консорциуме.

Третий тип офсетных соглашений — это клиринговые взаиморасчеты поставками продукции. Это может быть продукция военного назначения (например, в обмен на импорт финальных образцов ВВТ могут экспортироваться боеприпасы для этого вида техники). Но зачастую такие сделки закрываются поставками не связанной продукции. Такой тип отношений был распространен в 1990-е годы при экспортных поставках российской ВВТ (в обмен на российские вооружения из Китая, Индии, других стран в адрес предприятий шли продукты ширпотреба). Эта модель крайне невыгодна для импортера и характеризует низкий уровень развития ВТС.

Стоит остановиться и на таком инструменте повышения качества закупочной и, в целом, военно-технической политики, как аренда зарубежных образцов ВВТ.

Европейские государства активно используют механизм аренды военной продукции для закрытия потребностей национальных вооруженных сил на период выполнения основного закупочного контракта. В случае закупки капиталоемкой продукции военного назначения аренда является для ряда государств единственно возможным способом финансирования контракта. Возможность той или иной страны предложить инозаказчику не только покупку, но и аренду ПВН, безусловно, является ее конкурентным преимуществом. Показательным примером такой логики действий является долгосрочная аренда Италией самолетов у Британии в середине 90-х годов, где условия аренды были связаны со 100% офсетным возмещением стоимости.

Интерес также вызывают две арендные сделки, реализованные в начале текущего десятилетия Швецией с военными ведомствами Венгрии и Чешской Республики. От прочих сделок их отличает то, что они были не промежуточным решением, а инструментом долгосрочных инвестиций в технику нового поколения и относились не к классической оперативной аренде, а к аренде финансовой (лизингу).

В обеих сделках присутствует оффсетная составляющая: с венграми она составила 110%, а с чехами — 130% стоимости аренды.

В последнее время получил широкое распространение новый вид аренды ПВН — аренда с предоставлением услуг по эксплуатации арендуемой техники. В отличие от аренды без экипажа (drylease), арендодатель берет на себя все расходы по управлению переданной в аренду ПВН, ее техническому обслуживанию и ремонту.

Опыт аренды зарубежных ВВТ может оказаться весьма полезным для лучшего понимания заказчиком своих нужд и допускает смену поставщика, что позволяет в итоге максимально ответственно и эффективно осуществить финальную закупку ВВТ. В России этот опыт до последнего момента игнорировался.

2.4. Ограничения по импорту

В отношении «внешних» по отношению к развитым странам заказчиков ВВТ действуют серьезные ограничения, обусловленные политическими, экономическими и иными причинами. Даже традиционные партнеры и номинальные союзники развитых западных стран иногда сталкиваются с невозможностью размещения импортных заказов на интересующее их ВВТ. Например, под ограничительные меры в области импортных поставок ВВТ попадали в разное время Турция, Греция, Тайвань, Израиль, Индия, Пакистан и многие другие страны. Так, в 2005 г. Вашингтон приостановил доступ Израиля к программе легкого истребителя пятого поколения F-35, чтобы принудить его прекратить продажу комплектующих для беспилотных летательных аппаратов в Китай.

Еще более жесткие контрольные и ограничительные регламенты действуют в отношении «внешних» стран с подчеркнуто независимой внутренней и внешней политикой. Например, тактику давления США использовали, чтобы не допустить поставки бразильских и испанских самолетов в Венесуэлу.

В «особом списке» США и стран НАТО находятся две крупные мировые державы — Россия и Китай. В отношении них, в лучшем случае, в особом порядке рассматриваются поставки морально устаревшей ПВН, технологий и комплектующих общего назначения, кооперации в интересах поставок ВВТ в третьи страны. При этом оружейные компании «второго эшелона» в развитых странах иногда проникают со своей продукцией в сферу поставок ВВТ для нужд ВС России или Китая. Такой подход характерен для компаний Франции, Италии, в меньшей степени — Израиля и Германии.

Выводы

• Военное производство становится все в большей степени интегрированным. Это происходит как по экономическим причинам, так и на основе политических платформ — ЕС, НАТО.
• Вместе с тем сохраняется жесткий контроль над трансфером технологий и продукции военного назначения.
• Наблюдается жесткая конкуренция на рынке международных заказов и импорта ВВТ. Это вызвано протекционистскими мерами национальных правительств, лидеров в военно-промышленных технологиях.
• Еще более жесткие контрольные и ограничительные регламенты действуют в отношении стран с независимой внутренней и внешней политикой — России, Китая, стран Латинской Америки.
• Практическую пользу для России несет опыт Франции — как в институциональном отношении, так и в принципах реализации политики импорта ВВТ.
• Анализ европейского рынка ВВТ весьма интересен с точки зрения использования рыночных методов — аренды, лизинга, всевозможных офсетных форматов сделки, позволяющих реализовывать сценарии с импортом ВВТ с более выгодных позиций.

3. Импорт ВВТ в новейшей истории России

3.1. Институт военных закупок в РФ и его эволюция

Управление оборонно-промышленным комплексом претерпело на протяжении 1990-х гг. несколько реорганизаций — от слияния прежних советских оборонных ведомств в Министерство оборонной промышленности (Миноборонпром) до создания подчиненных Министерству промышленности и торговли (Минпромторг) военно-промышленных агентств. В противоположность этому ключевая закупочная структура Вооруженных сил — управление начальника вооружений Министерства обороны — долгое время сохранялась примерно в первозданном советском виде. Такое же постоянство было присуще и должности начальника вооружения — заместителя министра обороны.

Первые попытки выстраивания какого-то механизма закупок начались с начала 2000-х гг., когда появились финансовые возможности для обновления вооруженных сил. В 2003 г. был создан Государственный комитет по оборонному заказу при Министерстве обороны (Госкомоборонзаказ). Первоначально предполагалось, что новый комитет возьмет на себя координацию и контроль над ценообразованием при закупках для всех силовых ведомств. Однако ведомство так и не смогло эффективно начать работу. Его судьбу повторило в 2007–2010 гг. Федеральное агентство по поставкам вооружений, военной и специальной техники. Причиной этих провалов стало отсутствие четких механизмов работы ведомств.

В 2004 г. Госкомборонзаказ, переименованный в рамках административной реформы в Федеральную службу по ГОЗ (Рособоронзаказ), смог начать практическую работу в качестве контрольно-надзорного и лицензирующего органа. В 2006 г. Рособоронзаказу от Федеральной антимонопольной службы перешли полномочия по контролю за закупками в сфере гособоронзаказа, согласно новому федеральному закону о госзакупках (№ 94), а в 2008 г. служба получила от ликвидированного Федерального агентства по промышленности (Роспром) полномочия по лицензированию разработки, производства и ремонта ВВТ и боеприпасов.

Начиная с 2006 г. Комиссия Правительства по военно-промышленным вопросам (вскоре переименованная в Военно-промышленную комиссию при Правительстве) получила статус постоянно работающего органа и постоянный штат сотрудников, хотя и не достигла уровня влияния, присущего аналогичному советскому органу (Военно-промышленной комиссии Совета министров СССР) и долгое время практически не могла принять реально исполняемых решений.

В 2007 г. начала работу еще одна структура — Федеральное агентство по закупкам вооружений, военной и специальной техники в составе Правительства (Рособоронпоставка). По замыслу авторов идеи, создание этого принципиально гражданского агентства, в чьи функции должна была входить непосредственная контрактация закупаемых вооружений для всех силовых ведомств, должно было придать стройный и законченный вид всей системе закупок вооружений, когда ВПК разрабатывает и принимает стратегию, Рособоронпоставка ее реализует, а Рособоронзаказ контролирует. На практике эта структура не заработала и осталась на бумаге.

Первым серьезным решением нового министра обороны Сердюкова в сфере закупок ВВТ, реализованным в конце 2008 г., стало изъятие у УНВ и других профильных служб Министерства обороны (ГРАУ, ГАБТУ и т.д.) функций заключения контрактов на поставку вооружений. Однако переданы эти функции были не Рособоронпоставке, как предполагалось при Иванове, а вновь созданному управлению госзаказа Министерства обороны. В мае 2010 г. началась реанимация Рособоронпоставки. Согласно вышедшему указу президента, оно переводилось из подчинения правительства в подчинение Министерства обороны.

Резюмируя пройденный путь реформирования закупок ВВТ, нельзя не заметить, что до 2007 г. полноценной закупочной системы не возникло. Лишь с 2007–2008 гг. начался перелом в закупочной политике. Этот перелом выражается как в увеличении объемов закупаемых вооружений, так и в мерах по усилению контроля за расходом выделяемых государством ассигнований. К осени 2010 г. было завершено в общих чертах институциональное реформирование этой системы. Вместе с тем, за рамками остался один из важнейших вопросов — формирование механизмов выстраивания долгосрочной политики закупок и, в том числе, определения места импорта в последней.

Это сразу же выявилось в реализации Государственной программы вооружений на период 2011–2020 годов (ГПВ-2020). Принцип ценообразования в данной программе шел без участия предприятий Оборонно-промышленного комплекса. Более того, планирование долгосрочных контрактов шло с учетом только самых оптимистичных прогнозов, что сужает возможности его реализации в сложной социально-экономической ситуации.

Импорт военной продукции отдельно в плане не рассматривался, и каждое решение по закупкам было преимущественно политическим.

3.2. Регламентирующие документы по импорту ВВТ

В Федеральном законе от 19 июля 1998 г. №114-ФЗ «О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами» среди перечисленных в статье 3 данного закона целей ВТС отсутствуют задачи по обеспечению импортным вооружением российских вооруженных сил. В соответствии с законом, импорт продукции военного назначения осуществляется в разрешительном порядке. В соответствии с «Положением о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами» (утв. Указом Президента РФ от 10 сентября 2005 г. №1062), ввоз ВВТ производится по решениям Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации или Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству на основании лицензий, выдаваемых Федеральной службой по военно-техническому сотрудничеству.

В соответствии с «Положением о порядке лицензирования в Российской Федерации ввоза и вывоза продукции военного назначения» (утв. Указом Президента РФ от 10 сентября 2005 г. N 1062), выдача лицензий на ввоз продукции военного назначения в интересах федеральных органов исполнительной власти, в состав которых входят войска и воинские формирования, осуществляемый в рамках государственного оборонного заказа государственным посредником — специализированной организацией (т.е. ОАО «Рособоронэкспорт») или некоммерческой организацией, созданной Российской Федерацией в форме государственной корпорации (то есть ГК «Ростехнологии»), производится Федеральной службой по военно-техническому сотрудничеству на основании постановлений Правительства Российской Федерации об утверждении государственного оборонного заказа на соответствующий год.

В соответствии с «Положением о порядке предоставления российским организациям права на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения» (утв. Указом Президента РФ от 10 сентября 2005 г. N 1062), право на внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения предоставляется государственному посреднику (ОАО «Рособоронэкспорт»), ГК «Ростехнологии», организациям — разработчикам и производителям продукции военного назначения в части сопровождения жизненного цикла ВВТ. Иное может быть предусмотрено решением Президента Российской Федерации или международным договором Российской Федерации.

В 2011 году ФСВТС России выдала 15 сертификатов конечного пользователя при ввозе в Российскую Федерацию продукции военного назначения иностранного производства для нужд организаций — разработчиков и производителей продукции военного назначения. По заявлению Генерального директора «Рособоронэкспорта» Анатолия Исайкина, в последнее время объем импорта ВВТ составляет $100-150 млн в год, без учета контракта по ДВКД «Мистраль».

В семействе российских стандартов ГОСТ РВ «Система разработки и постановки продукции на производство» импортное вооружение и военная техника никак не упоминаются. То есть, по умолчанию подразумевается, что импортное ВВТ должно соответствовать требованиям ГОСТ РВ наравне с отечественными образцами. Таким образом, непонятно, на каком основании импортное вооружение, не прошедшее испытания согласно ГОСТ РВ, не обеспеченное конструкторской и технологической документацией с литерами «А» или «О1», может поступить в российскую армию. Ведь принятие на вооружение должно осуществляться после прохождения госиспытаний и утверждения заказчиком конструкторской документации согласно требованиям ГОСТ.

Еще более запутанная ситуация складывается в части использования импортных комплектующих в производстве отечественного ВВТ. В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 27.12.1995 3213-ФЗ «О государственном оборонном заказе» исполнителем государственного оборонного заказа (ГОЗ) является организация, участвующая в выполнении ГОЗ на основе контракта с госзаказчиком или головным исполнителем (исполнителем).

При этом заказчику запрещено брать покупные комплектующие изделия (ПКИ) у изготовителя, не имеющего лицензии на «соответствующий вид деятельности» (п. 1 ст. 4 закона). Нормативная база не позволяет однозначно определить, нуждается ли производство конкретного ПКИ в лицензировании. По сути, решение этого вопроса отдано на откуп структурам госзаказчика.

Очевидно, что сегодня российский ОПК, в отличие от советского, не является полностью самодостаточным даже на уровне финальных образцов ВВТ. А по комплектующим — тем более. Однако в постановлении Правительства РФ от 13.06.2006 №369 «Об установлении запретов и ограничений допуска товаров, происходящих из иностранного государства или группы иностранных государств, работ, услуг, выполняемых, оказываемых иностранными лицами, для целей размещения заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для нужд обороны страны и безопасности государства» прямо указывается: «Приобретение товаров, происходящих из иностранного государства или группы иностранных государств, работ, услуг, выполняемых, оказываемых иностранными лицами, для целей размещения заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для нужд обороны страны и безопасности государства не допускается, за исключением случаев, когда производство соответствующих товаров, выполнение работ, оказание услуг в Российской Федерации отсутствуют или не соответствуют требованиям государственных заказчиков».

Понятно, что при действующих в России регламентах иностранным поставщикам высокотехнологичных комплектующих в сферу поставок для нужд силовых структур войти фактически невозможно. А между тем, по многим направлениям отечественный ОПК остро нуждается в поставках высокотехнологичных ПКИ из-за рубежа, особенно по электронной компонентной базе (ЭКБ). Ибо успехи в реализации импортозамещающих федеральных целевых программ (по ЭКБ, материалам и т.д.) пока не слишком велики. В результате у нас действует система так называемых «вторых поставщиков», являющихся по факту лицензированными посредниками между исполнителем и госзаказчиком. При этом разрешительные процедуры на применение ПКИ иностранного производства в отечественной ВВТ чрезвычайно бюрократизированы и запутаны, роль и значение стандартизации в этой сфере недопустимо мала. В целом, единого регламента по использованию ПКИ иностранного производства в изготовлении ВВТ не существует.

Причем, согласно действующему законодательству о военно-техническом сотрудничестве, рядовые решения зачастую подписывает президент страны. Например, использование при модернизации танков Т-72 прицельных комплексов белорусского производства (союзного с Россией государства) оформляется распоряжением Президента РФ.

3.3. Анализ основных направлений импорта ВВТ

Россия сегодня обладает не столь масштабной экономикой, чтобы позволить себе иметь полностью автономный оборонно-промышленный комплекс, вследствие чего встраивание в международную специализацию представляется наиболее естественным сценарием развития событий. С узковедомственной точки зрения, для военных зачастую закупки за рубежом могут оказаться в ряде случаев более предпочтительными по совокупности таких факторов, как качество, стоимость жизненного цикла, скорость поставки, технологичность и эффективность. В ряде товарных сегментов отставание отечественной промышленности от лидеров настолько велико, что преодоление этого отставания в обозримой перспективе либо в принципе невозможно, либо потребует неприемлемо высоких затрат времени и ресурсов. Между тем Вооруженные силы страны должны решать задачи по обеспечению военной безопасности уже сейчас.

Здесь встает проблема нахождения оптимального баланса между интересами МО и оборонной промышленности, что предполагает высокое качество государственного управления на межведомственном, надминистерском уровне.

Практику импорта в России на сегодняшний день нельзя считать удовлетворительной.

Общие, сквозные черты контрактов на закупку иностранной военной техники для нужд Вооруженных сил РФ выглядят следующим образом:

• отсутствие механизма постановки задач, решаемых за счет импорта ВВТ, в среднесрочной и долгосрочной перспективе;
• отсутствие понятной и прозрачной системы выбора иностранных образцов, например, испытаний по требованиям, аналогичным предъявляемым к российской технике;
• отсутствие системных механизмов реализации и контроля этого вида закупок;
• отсутствие нормативно-правовой регламентации не только покупки, но и постановки импортных единиц на вооружение;
• отсутствие четкого заказа техники и технологий, по которым можно было бы вести сравнительные испытания техники;
• отсутствие конкурса и закрытость ценообразования в диалоге в зарубежными поставщиками;
• отсутствие технологической и кадровой базы для эксплуатации импортных единиц;
• отсутствие совместных перспективных разработок, НИКОР-ов (гражданского, двойного назначения);
• отсутствие вспомогательных и сопутствующих механизмов, делающих контракты более выгодными для импортирующей стороны: офсетные соглашения, долгосрочная и среднесрочная аренда, лизинг.

Добавим к этому зачастую существенно более высокую стоимость импортируемого ВВТ по сравнению с отечественным, что особенно примечательно на фоне претензий к «завышенным» ценам российского ВВТ.

Ключевым моментом в проблеме импорта ВВТ являются отношения военных и промышленности. Сейчас на повестке стоит задача преодоления высочайшего риска принятия узковедомственных, волюнтаристских решений, особенно в личных и клановых интересах, которые могут привести к неэффективной трате бюджетных средств, дестабилизации нашей оборонной промышленности и подрыву отечественного экспорта вооружений.

Высказывания в СМИ и выступления перед общественностью высокопоставленных представителей Минобороны с обоснованием решений по импорту ВВТ часто грешили нелогичностью, сравнениями «теплого с мягким», умолчаниями существенных фактов и обстоятельств, нередко опирались на недостоверные данные и рекламные характеристики зарубежного ВВТ.

Далее рассмотрены характерные примеры текущих закупок импортного ВВТ для нужд Вооруженных сил РФ.

3.3.1. Беспилотные летательные аппараты

Для нужд российской армии в 2009–2010 годах были закуплены беспилотники «BirdЕуе 400», «I-View Mk150» и «SearcherMkII» производства израильской компании IsraelAerospaceIndustries, которые по глубине действия соответственно относятся к классам: поля боя (до 10 км), тактического (до 100 км) и оперативно-тактического (до 250 км) уровня.

По заявлению представителей минобороны, израильские БЛА предназначаются для получения опыта эксплуатации и отработки принципов применения такой техники российскими войсками. В настоящее время беспилотники «BirdЕуе 400» и «SearcherMkII» проходят опытную эксплуатацию в разведывательной бригаде Южного военного округа, в межвидовом центре боевого применения и переучивания личного состава беспилотной авиации.

По мнению российских экспертов, получение израильских БЛА не обеспечивает изучение и трансферт современных технологий. Так, Николай Долженков, главный конструктор БЛА «Пчела», руководитель направления беспилотных летательных аппаратов ЗАО «Транзас», заявил: «То, что они [Министерство обороны РФ] покупают, — это дедушки новейших израильских и американских комплексов, потому что нам не продадут технику сегодняшнего и тем более завтрашнего поколения».

В ходе эксплуатации израильских БЛА в российских войсках выявились их ограниченные эксплуатационные и тактические возможности, не отвечающие современным требованиям. Этот факт противоречит заявлениям руководителей минобороны, что за рубежом будут закупаться только самые современные образцы вооружения с дальнейшим трансфертом технологий их производства. В частности, закупку за рубежом беспилотных летательных аппаратов первый заместитель министра обороны Поповкин обосновал так: «Здесь приоритет состоит в том, чтобы современные технологии были переданы предприятиям нашего ОПК, и мы сами потом могли с их помощью разрабатывать у себя нужные нам образцы оружия и техники».

3.3.2. Многоцелевой бронированный автомобиль Iveco LMV M65

Вопрос о поставках и производстве бронемашин Iveco LMV M65 в Министерстве обороны РФ рассматривался еще в 2009 году. В поддержку этих пожеланий госкорпорация «Ростехнологии» через ОАО «КамАЗ» за свой счет приобрела и доставила в Россию для испытаний два бронеавтомобиля этого типа. Между тем, первый заместитель министра обороны Поповкин в то время заявлял, что Минобороны намерено организовать производство легкой брони на российских заводах по закупленной в Германии технологии. Однако уже в 2010 году на средства Министерства обороны РФ было закуплено 10 машинокомплектов. Собранные из этих комплектов на КамАЗе бронемашины получили официальное название «Рысь». Бронемашина была принята на снабжение российской армии приказом министра обороны в июне 2010 года.

Из бюджета Министерства обороны РФ было выделено около 30 млрд. рублей на приобретение 1775 бронемашин Iveco LMV M65 в течение 2010-2016 гг. В декабре 2011 года Россия и Италия подписали контракт о производстве бронемашин «Рысь» на производственных площадях совместного предприятия ОАО «Оборонсервис» и концерна Iveco, созданном на мощностях 172-го центрального автомобильного ремонтного завода в Воронеже. Предприятие приступило к отверточной сборке бронемашин модификации Iveco LMV M65E 19WM. Тогда же первый заместитель министра обороны Поповкин заявил, что локализация производства «Рысей» на воронежском предприятии в настоящее время составляет 10%, а к 2014 году достигнет 50%. Летом 2012 года себестоимость сборки одной бронемашины «Рысь» была около 20 млн. рублей и продолжает увеличиваться.

Военно-технический уровень и реальные характеристики бронемашины Iveco LMV M65E 19WM в полной мере не проверялись. В обход требований семейства российских стандартов ГОСТ РВ машина не проходила полного цикла испытаний.

Возможности локализации производства бронемашины «Рысь» весьма сомнительны. В машине используется немало ключевых компонентов, права на которые принадлежат сторонним фирмам. Например, керамические бронепанели производятся немецкой компанией BARAT Ceramics, защитный слой из сверхвысокомолекулярного полиэтилена — голландской компанией Dyneema. Эти производители даже не думают передавать лицензии на свои технологии в Россию, поскольку прямые конкуренты им не нужны. Между тем, производство бронекерамики и СВМ-полиэтилена в России не развивается, в том числе, из-за отсутствия крупных заказов от силовых структур.

Таким образом, характерными чертами контракта с Iveco стали:

• безальтернативный метод выбора образца,
• неподтверждение его заявленных тактико-технических характеристик соответствующими испытаниями,
• нереальность планов по локализации производства,
• неопределенность места и роли этой бронемашины в системе вооружения,
• игнорирование принципа унификации систем вооружения.

3.3.3. УДК Mistral

Переговоры Министерства обороны России о намерении заказать во Франции универсальный десантный корабль (УДК) типа Mistral вызвали большой резонанс, поскольку обозначили новый тренд в российской военно-технической политике, направленный на масштабные приобретения военной техники за рубежом. Ранее заключенные контракты на приобретение во Франции тепловизоров Thales Catherine-FC и Sagem Matiz для российской бронетехники, а также контракты на закупку беспилотных летательных аппаратов у израильской компании IAI воспринимались как обычный импорт зарубежных технологий с целью их последующей локализации или воспроизведения. Известие же о планах потратить минимум по 500 млн. евро на закупку крупных (полное водоизмещение 21,3 тыс. т) авианесущих УДК стало сенсацией.

Вопрос о закупке Mistral вызвал критику по следующим основным положениям:

• Приобретение УДК не является критической потребностью как ВМФ РФ, так и Вооруженных сил России в целом;
• Российский флот не сможет обеспечить грамотную эксплуатацию французского УДК;
• Проект приобретение корабля фактически реализуется без конкурса и без участия российской промышленности;
• В ходе реализации проекта Россия не получит никаких новых и нужных ей технологий.

Приоритетность приобретения такого крупного корабля, как Mistral, для экспедиционных и интервенционных действий в океанской зоне выглядит по меньшей мере спорной как с точки зрения реальных задач, стоящих на обозримый период перед российским ВМФ, так и с точки зрения места отечественного флота в системе Вооруженных сил России. Вызывает также серьезные сомнения способность российского ВМФ организовать полноценные техническую готовность, материальное обеспечение и подготовку кадров для столь крупного и современного корабля, да к тому же и импортного, радикально отличающегося по своим стандартам. Сам экс-главнокомандующий ВМФ адмирал Владимир Высоцкий, считавшийся главным инициатором идеи о закупке Mistral, заявлял, что «инфраструктура по принятию такого корабля пока не создана. К эксплуатации вертолетоносца нужно готовиться очень серьезно». Намерение командования ВМФ построить в дальнейшем еще 3–4 корабля типа Mistral по лицензии на российских верфях вызывает вопросы, так как к настоящему времени фактически военное ведомство не всегда в состоянии профинансировать серийное строительство чего-то большего, чем корвет.

При этом обращает внимание тот факт, что не предпринимается никаких попыток привлечь к участию в конкурсе на десантный корабль российские судостроительные предприятия и КБ. Вместе с тем следует помнить, что Невское ПКБ располагает опытом проектирования крупных десантных кораблей с доковыми камерами.

Вопрос о трансферте технологий, который называют одним из главных плюсов сделки по Mistral, также следует рассмотреть подробнее. Хотя российское морское руководство высоко оценило «штабный потенциал» данного УДК, его высокой автоматизацией и наличием разветвленных средств связи и боевого управления (в том числе разнородными силами), неизвестно, какие именно системы получит в итоге Россия. Было бы актуально получить установленные на Mistral передовую боевую информационно-управляющую систему SENIT 9 (представляющую вариант системы SENIT 8, которой оснащен французский авианосец CharlesdeGaulle) и систему обмена данными и управления разнородными силами SIC-21. Однако четкой информации о том, передает ли Франция эти системы, нет.

Относительно других технологических преимуществ Mistral, таких как энергетическая установка с полным электродвижением («электроэнергетическая») и движители в виде поворотных колонок-«азиподов» Mermaid, уместно напомнить, что эти системы пришли на Mistral из гражданского судостроения, и их приобретению российскими судостроителями на коммерческих основаниях нет никаких препятствий.

Значительная часть корпусных конструкций для Mistral и однотипного Tonnere изготавливалась по субподряду польскими верфями, а корпус голландского JohandeWitt целиком строился в румынском Галаце.

Вместе с тем приобретение УДК Mistral создает определённые перспективы использования в интересах укрепления обороноспособности России.

Сегодня УДК рассматриваются в первую очередь как средства управления экспедиционными группировками, ввиду чего располагают повышенными штабными возможностями. Для участия в гуманитарных акциях либо в санитарной эвакуации данный тип кораблей можно развернуть в госпитальный. Конструкция кораблей предполагает возможность использования малых тральщиков, боевых катеров и т. д. для обеспечения базирования в удаленных водах. Наконец, последним трендом в ряде стран стало стремление придать десантно-транспортным кораблям возможности судов комплексного снабжения корабельных группировок в открытом море, что доводит многоцелевой характер подобных единиц до предела.

Именно эта ярко выраженная многофункциональность и вызвала в первую очередь интерес российского ВМФ, для которого, собственно, десантный потенциал УДК имеет второстепенное значение. С учетом слабости военной инфраструктуры, например, на Дальнем Востоке УДК, совмещающие в одном флаконе плавучую казарму, штаб, госпиталь, авианесущий и десантный корабль, могут стать незаменимыми мобильными пунктами военной инфраструктуры в удаленных и малоосвоенных районах. Однако в этом качестве выбор французского Mistral далеко не безальтернативен.

История с приобретением Mistral выявила проблему отсутствия в Министерстве обороны и в командованиях видами Вооруженных сил РФ четких и реалистичных взглядов на долгосрочные перспективы в области военно-технической политики.

3.3.4. Стрелковое оружие

Импорт стрелкового оружия для нужд Российской армии нацелен преимущественно на сравнительно узкий сегмент снайперского оружия. Как известно, в общевойсковых соединениях «нового облика» российской армии сформированы специальные снайперские подразделения, аналогичные структуры меньшей численности имеются в частях специального назначения. Концепцией развития снайперской подготовки МО РФ предполагается иметь в войсках порядка 6 тысяч снайперов разного уровня, при необходимом количестве винтовок около 20 тыс., без учета комплектования резервов и стратегических запасов. В МВД по нормам в каждом райотделе полиции должна быть снайперская винтовка с необходимым имуществом (средства прицеливания, наблюдения) и боеприпасами. Снайперские должности имеются в ФСБ, ФСО, УФСИН, внутренних войсках МВД и других силовых структурах. При этом армейские требования к снайперскому оружию существенно отличаются от таковых для полицейского вооружения.

Руководство министерства обороны РФ посчитало характеристики состоящей на вооружении снайперской винтовки СВД (под патрон 7,62х54 мм) не отвечающими требованиям задач, возложенных на новые снайперские формирования. Между тем, в 2000-х годах именно МО РФ полностью прекратило ОКР по линии стрелкового оружия и боеприпасов, в том числе по направлению высокоточного снайперского вооружения.

Декларируя намерение как можно быстрее оснастить снайперские подразделения современными образцами, Минобороны приступило к массовой закупке импортных образцов снайперского оружия. К настоящему времени объем контрактов МО РФ по снайперскому вооружению импортного производства составил свыше 2,5 млрд руб­лей, закуплено свыше 1500 единиц винтовок. Кроме Министерства обороны, импортом снайперского оружия занимаются и другие силовые ведомства — ФСБ, ФСО, МВД.

Основными закупаемыми образцами первоначально стали винтовки AW (Arctic Warfare) британской компании Accuracy International (под патроны .308 Win и .338 Lapua Magnum), финские винтовки Sako TRG 22 и 42 аналогичных калибров, Truvelo .50BMG (ЮАР) калибра 12,7-мм. Затем Министерство обороны провело формальные тендеры на закупку винтовок, условия которых однозначно указывали на гарантированную победу австрийской винтовки Steyr-Mannlicher SSG под патрон .308 Win.

Все импортируемое в Россию оружие и патроны завозится как спортивно-охотничье и главным образом через посредников, что автоматически снимает все возможные претензии по качеству и закрывает какие-либо пути постпродажного обслуживания. Как только те или иные образцы принимаются на вооружение за рубежом, ввести их в РФ можно только по спецканалам или используя сложные подставные схемы и третьи страны. Например, после принятия на вооружение винтовок Sako TRG и AW под патрон .338 Lapua Magnum Финляндия прекратила поставки винтовок и патронов в РФ. Сейчас эта продукция попадает только в Россию через частную розничную торговлю. Экспортные агентства стран производителей запрещают такие поставки, они могут осуществляться только по линии ВТС, со всеми сложностями, присущими данному процессу, причем если к поставкам для правоохранительных органов (МВД и ФСБ) зарубежные страны еще относятся достаточно лояльно, то для нужд регулярной армии они практически невозможны.

В настоящий момент все силовые ведомства, имеющие на вооружении или снабжении стрелковое оружие и боеприпасы иностранного производства столкнулись с массой проблем, таких как нехватка или полное отсутствие бое­припасов, невозможность сервисного обслуживания. Уже сейчас есть подразделения, где у более 80% снайперских винтовок ствол выработал свой ресурс, а значит, винтовка небое­готова. Реального механизма поставки новых стволов и других запасных частей от производителей винтовок не существует. Импортные прицелы и приборы практически лишаются гарантий при попадании на территорию РФ, и любой выход из строя — это почти 100% потеря прибора, даже если он ремонтопригоден, поскольку его невозможно отправить на ремонт и потом получить обратно, особенно в системе «серых поставок». В частном порядке такая операция весьма затратна и растягивается на срок до года и более.

В связи с большим количеством закупленных иностранных снайперских винтовок остро встала проблема обеспечения запасными частями и боеприпасами текущей боевой подготовки, создания и обновления войсковых, оперативных и мобилизационных запасов. Отмечаются факты упрощения и даже приостановки боевой подготовки по причине отсутствия боеприпасов, выхода из строя винтовок и прицельных приспособлений.

Практическое использование импортных снайперских винтовок в полевых условиях показало, что они не в полной мере отвечают армейским требованиям, прежде всего по устойчивости к внешним воздействиям и климатическим условиям.

Таким образом, в сегменте снайперского стрелкового вооружения наиболее ярко проявляется зависимость от импорта как стратегическая уязвимость, в том числе по причине отсутствия легальных форм поставок. Проблема имеет стратегический, а не частный характер, и требует технологической модернизации всех отечественных производств, выпускающих стрелковое оружие. В настоящий момент появилась российская альтернатива импортным образцам — это серийные винтовки ORSIS Т-5000 (Промтехнологии), опытные винтовки ВС-8 (КБП) и ССВ-338 (Ижмаш) под патроны .308Win .338 Lapua Magnum. Однако серийное производство таких боеприпасов в России отсутствует.

3.3.5. Материально-техническое обеспечение и учебно-тренировочные средства

С марта 2011 года у немецкой Karcher Futuretech GmbH Минобороны России закупает мобильные полевые лагеря емкостью на 500 человек. В настоящее время поставлены несколько лагерей стоимостью около $14 млн каждый. В конечном итоге российское военное ведомство до 2015 года планирует закупить 22 полевых автономных лагеря на сумму 9,8 миллиарда рублей (~$320 млн). При этом комплекты поставки таких лагерей не имеют какого-то эксклюзивного технического оборудования, для подавляющего большинства компонентов имеются российские аналоги, а по некоторым компонентам российские компании предлагают более продвинутые решения. Однако в России не нашлось компании-интегратора, которая бы имела готовое комплексное решение по полевым лагерям. А Мин­обороны решило не заказывать таких работ у отечественных производителей.

Осенью 2012 года заместитель министра обороны генерал армии Булгаков сообщил, что Министерство обороны планирует закупить автомобильные топливозаправщики (АТЗ) 12-10FMX40 на шасси автомобилей Volvo FMX. Сборку указанных АТЗ предполагается осуществлять на сборочном заводе ЗАО «Вольво Восток» в Калуге. При этом в соответствии с приказом №380 Министерства промышленности и торговли России от 5 мая 2009 года, продукция ЗАО «Вольво Восток», произведенная на заводе Volvo в Калуге, признана отечественной. Аналогичная политика проводится Минобороны в отношении закупок машин аэродромно-технического обеспечения, но здесь, наоборот, импортное оборудование монтируется на отечественное шасси «КамАЗ».

По направлению учебно-тренировочных средств ОАО «Оборонсервис» в интересах Министерства обороны РФ выступает контрагентом немецкой компании Rheinmetall Defence по созданию учебного центра нового поколения в Мулино. Сумма контракта составляет около $130 млн. Субподрядчиками являются несколько российских компаний. Этот проект служит примером квалифицированного подхода к заключению контракта с иностранным производителем: вооруженные силы получают современные учебно-тренировочные средства, предусмотрена офсетная составляющая сделки, российские компании приобретают опыт интеграции различных технических и программных средств.

3.4. Совместное производство ВВТ

Современная практика совместного производства при всех экономических и рыночных плюсах имеет один значительный недостаток — не происходит реального импорта технологий в интересах РФ. Российские производители выступают в качестве главного модуля, куда встраиваются зарубежные компоненты. Вместе с тем, значителен позитивный эффект межведомственной и межотраслевой кооперации, что в российском ВПК является слабым звеном. Кооперация увеличивает технологическое и промышленное знание российскими компаниями зарубежной продукции, что позволит успешно проводить обслуживание и установку при возможном экспорте данных компонентов в Россию. Поэтому развитие этого сектора является весьма важной задачей для ОПК и вооруженных сил.

Российские предприятия ОПК за последние 20 лет приобрели значительный опыт по совместному производству ВВТ в интересах третьих стран в рамках военно-технического сотрудничества. Пионерами в этом новом для России направлении стали авиастроительная и бронетанковая отрасли.

Так, в ходе выполнения контрактов на поставку в Индию, Малайзию, Китай, Алжир, Индонезию, Вьетнам, Венесуэлу, Уганду истребителей семейства Су-30 компания «Сухой» выполнила большой объем работ по интеграции бортовых радиоэлектронных систем иностранного производства в конструкцию самолета. Уже по первому контракту с Индией предусматривалась международная кооперация в части поставки бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО) и его интеграции в состав комплекса. Российские предприятия в тесном контакте с французскими, израильскими, индийскими компаниями сумели придать качественно новый облик истребителю. В итоге такой совместной работы Россия и ее зарубежные партнеры получили фактически новый самолет, который относится к поколению 4++.

Некоторые элементы БРЭО иностранного производства используются и в самолете Су-30СМ, поставляемом для российских ВВС. Среди них инерциальная навигационная система ЛИНС-100РС совместной разработки «SAGEMDefenseSecurite» (Франция), ОАО «Раменское Приборостроительное Конструкторское Бюро»и ЗАО «Инерциальные Технологии Технокомплекса».

Примером успешной совместной разработки и производства ВВТ является поставка для индийских ВВС самолета А-50ЭИ совместной разработки ТАНТК им. Г.М. Бериева и израильской компании «Элта». Израильский локатор дальнего обнаружения и наведения с системой управления был успешно интегрирован российскими специалистами в планер самолета Ил-76ТД.

В бронетанковой отрасли российские предприятия также получили опыт совместной работы с французскими компаниями. НПК «Уралвагонзавод» при поставке в Индию основных танков Т-90С оснастил их тепловизионными прицелами французской компании «Талес», интегрированными в систему управления огнем. В последующем компания «Талес» и Вологодский оптико-механический завод открыли совместное производство таких прицелов, устанавливаемых на танках, поставляемых за рубеж и для нужд российских Вооруженных Сил.

Хорошие перспективы открываются в области совместной разработки и производства с Индией при реализации проектов среднего транспортного самолета и истребителя пятого поколения.

Представляется, что реализация совместных проектов с нашими стратегическими партнерами будет и дальше служить одним из магистральных направлений развития военно-технического сотрудничества.

Выводы

• До 2000 г. процедура закупок вооружений и соответствующая нормативно-правовая база отсутствовала. Несмотря на рост российского военного бюджета и начало активного реформирования системы военных закупок, законченный вид эта система до 2007 г. так и не приобрела.
• В 2010 г. все инструменты закупки и (формального) контроля сосредоточены в Минобороны РФ. При этом механизм выработки решений и долгосрочного планирования по закупкам и импорту выработан не был, что оставляет простор для волюнтаристских и политических решений. В период работы А. Сердюкова в должности министра обороны МО стало обладать суперполномочиями по формированию оборонного заказа. Такой дисбаланс привел к политическому кризису при реализации ГОЗ 2020.
• Импорт ряда вооружений и систем является вполне приемлемым сценарием для России при соблюдении ряда принципов и выработки круга перспективных направлений импорта.
• Основные сделки по импорту ВВТ вызывают обоснованную критику как с точки зрения интересов промышленно-технологической политики, так и с точки зрения нужд военного строительства. Кроме того, они не соответствуют институциональной практике стран с развитыми механизмами закупочной политики.
• Ключевая проблема импорта заключается в нахождении оптимального баланса между интересами МО и оборонной промышленности.
• Это требует институциональной перестройки сложившейся системы — постановки МО задачи по формированию долгосрочной стратегии видения боевых действий и необходимых для этого ВВТ и технологий.
• Со стороны Правительства России необходимо выделение компетенции по анализу перспективных требований будущих систем вооружений и принятию решения по их реализации (производство, импорт). Такую роль могла бы на себя взять Военно-промышленная комиссия.

4. Риски импорта ВВТ и подходы к развитию системы внешних закупок

Эксплуатация импортного ВВТ в мирное время связана с проблемами обучения персонала, удовлетворения текущих потребностей и накопления запасов боеприпасов, технического обслуживания и ремонта, поставки запасных частей, инструмента и принадлежностей. Отдельной проблемой является сопровождение жизненного цикла ВВТ, вопросы модернизации, локализации производства боеприпасов и комплектующих.

Боевое применение импортного ВВТ помимо рисков, характерных для мирного времени, требует резкого увеличения поставок боеприпасов, специфических ГСМ, запасных частей, средств ремонта и эвакуации. Как показывает опыт арабо-израильских войн 1967 и 1973 годов, войны Сомали-Эфиопия 1978 года, ирако-иранской войны в 1980-е годы, даже при лояльном отношении экспортера к поставкам в воюющую страну возникают проблемы со своевременной доставкой заказанного и дополнительного вооружения, боеприпасов, запасных частей, ремонтом вышедшей из строя техники.

В некоторых случаях участие страны-импортера в военных действиях влечет блокирование ранее согласованных поставок ВВТ, прекращение ВТС и даже применение режима санкций. Здесь можно привести санкции к Турции после аннексии части Кипра, отказ от сделок с Аргентиной в период Фолклендского конфликта, прекращение Францией ВТС с Израилем после войны 1967 года и т.д.

Нередко страны-поставщики ВВТ имеют возможность блокировать или загрубить часть параметров импортного ВВТ, что, например, случилось с французскими системами ПВО Ирака в период проведения операции «Буря в пустыне». Во время Фолклендского конфликта более половины используемых аргентинской стороной американских авиабомб, попавших в английские корабли, не разорвались.

Также известны случаи передачи экспортерами противникам стран — импортеров критически важных данных по импортированной ВВТ. Так, Франция передавала Великобритании в период Фолклендского конфликта полные данные по самолетам «Mirage IIIE» и «Супер Этандар», противокорабельной ракете «Экзосет», состоявших на вооружении Аргентины. Полные данные по французским радарам и системам ПВО получили участники антииракской коалиции в 1991 году в операции «Буря в пустыне».

Таким образом, постановка на снабжение ВС импортной ВВТ вызывает серьезные изменение парадигмы военного строительства в стране-импортере; эксплуатация импортного ВВТ в мирное время связана с рядом ограничений, сравнительно длительными циклами согласований и поставок, что приводит к снижению боевой готовности войск; в военное время не исключается блокирование функций импортного ВВТ, получение противником критически важных данных по импортному ВВТ, отказ от ранее согласованных поставок.

Кроме того, в России, которая все еще обладает индустриальными возможностями, чрезмерное расширение практики импорта ВВТ порождает риск игнорирования интересов национальной оборонной промышленности и экономики в целом и последующей стагнации последней.

Вместе с тем, у развития импорта ВВТ в РФ существует ряд вполне объективных предпосылок, в числе которых:

• изучение технических решений в зарубежных образцах ВВТ,
• скорейшее удовлетворение срочных потребностей вооруженных сил по отдельной номенклатуре ВВТ, не освоенной отечественным ОПК,
• отсутствие отечественного производства некоторых видов материалов и комплектующих,
• продвижение экспортно-ориентированных образцов ВВТ совместного производства на внешних рынках.

Участие в международной специализации и кооперации является, в той или иной степени, необходимым и неизбежным, в том числе в сфере ОПК. Вопрос — в создании адекватных механизмов закупочной политики и выработке выгодных для страны принципов международной кооперации.

Перечислим некоторые их них.

1. Важнейший принцип, на основании которого производится большинство импортных закупок в мире — обязательное проведение открытого конкурса между несколькими участниками. Законодательство ряда стран, например такого крупного импортера, как Индия, предписывает осуществлять закупки только на основе тендера.
2. Другим, ставшим уже обязательным правилом при закупке крупных партий иностранных вооружений, является передача технологий, а также локализация производства. Без этого нормальная эксплуатация импортных образцов не представляется возможной.
3. Решения должны приниматься по единым, законодательно и нормативно обоснованным правилам, на коллегиальной основе с участием госзаказчика и представителей ОПК.
4. Стандартная мировая практика импорта вооружений подразумевает наличие офсетных требований, то есть встречных инвестиций продавца в экономику страны-покупателя.
5. Необходима гарантия сопровождения жизненного цикла поставляемого ВВТ вне зависимости от форс-мажорных обстоятельств. 
6. Выбор возможных иностранных поставщиков для российской армии рационально строить исходя из принципа их максимальной деполитизированности, а также принципа приоритетности для них коммерческой мотивации поставок, что позволит, если не обнулить, то хотя бы минимизировать политические риски. Вторым важным принципом отбора оптимальных экспортеров может быть наличие уже сложившейся традиции военно-технических связей.
7. Необходима разработка стандарта ГОСТ РВ, описывающего требования и процедуры в отношении импортируемого ВВТ.

В выборе перспективных направлений импорта стоит внимательно изучить опыт европейских стран и атлантического союза. Одним из перспективных направлений импорта является размещение НИОКР за рубежом, в странах, чье технологическое преимущество в ряде направлений является неоспоримым. Это перспективные работы, которые не привязаны к конкретному изделию или образцу, по сути, пакет технологий и технологических решений, которые уже в 2020-е годы позволят вый­ти на принципиально новые проекты.

Из продукции военного назначения наибольшим интерес представляют системы связи и навигации, авиационные двигатели, энергетические установки, предметы стрелковой экипировки, ­БПЛА.

Исходя из этих критериев, наиболее приемлемым источником вооружений и технологий для нашей страны являются Франция и Италия. Именно французские и итальянские компании накопили самый богатый на Западе опыт сотрудничества с российскими коллегами из оборонной промышленности. Французские компании Thales и Sagem поставляли свое бортовое оборудование для экспортных истребителей Су-30МКИ/МКМ. Итальянцы долгое время были партнерами ОКБ им. Яковлева в программе создания учебно-тренировочного самолета Як-130.

Говоря о возможных закупках ВВТ за рубежом, имеет смысл рассматривать продукцию, приобретение которой отвечает как минимум трем критериям.

Во-первых, объекты потенциальных покупок за границей должны быть объективно необходимы Вооруженным Силам, чей запрос должен быть рассмотрен и одобрен независимыми контрольными органами.

Во-вторых, закупаемый импортный продукт не должен иметь конкурентоспособных российских аналогов.

В-третьих, продукция не должна иметь в системе отечественных вооружений ведущее место (должна быть локальна), что обезопасит вооруженные силы от рисков срыва поставок.

5. Выводы

1. Необходимость импорта вооружения и военной техники для нужд Вооруженных Сил Российской Федерации обусловлена объективными обстоятельствами, важнейшими из которых являются отставание военно-технического уровня большей части ВВТ ВС РФ от современных требований и неспособность оборонно-промышленного комплекса вовремя предложить удовлетворяющие госзаказчика образцы ВВТ по всей номенклатуре систем вооружения.

2. Импорт вооружений для нужд ВС РФ сопряжен со значительными рисками как для обороны страны, так и для функционирования оборонно-промышленного комплекса. Этот вопрос настолько важен, что существующая практика принятия узковедомственных, зачастую волюнтаристских решений по импорту ВВТ должна быть полностью изжита.

3. Процедуры импорта ВВТ следует реорганизовать таким образом, чтобы решения принимались по единым, законодательно и нормативно обоснованным правилам, на коллегиальной основе с участием госзаказчика и представителей ОПК. Среди процедур должны быть такие обязательные условия, как конкурс (тендер) между несколькими экспортерами, прямые и непрямые офсетные обязательства в пользу российской промышленности, гарантия сопровождения жизненного цикла поставляемого ВВТ вне зависимости от форс-мажорных обстоятельств. Также целесообразно рассмотреть возможность разработки отдельного стандарта в семействе ГОСТ РВ, описывающего требования и процедуры в отношении импортируемого ВВТ.

4. По большей части номенклатуры ВВТ сегодня нет острой необходимости в импорте финальных образцов продукции военного назначения, которые бы полностью покрывали потребности Вооруженных Сил РФ. Как правило, возникшие провалы по отдельным направлениям объясняются длительным дефицитом финансовых ресурсов, ошибками в перспективном планировании строительства ВС и развития ОПК, последствиями развала единого народно-хозяйственного комплекса СССР. Однако России следует продолжать практику закупок отдельных образцов и ограниченных партий современного зарубежного ВВТ с целью изучения технических решений и возможного воспроизводства технологий применительно к российским требованиям и условиям.

5. Особый интерес для России представляют трансферт технологий и организация совместных производств как для поставок в адрес ВС РФ, так и в третьи страны. Целесообразно дополнить законодательство и нормативные документы по вопросам ВТС регламентацией офсетных сделок при импорте финальных изделий ВВТ и ПКИ.

Целесообразно разработать отдельную программу по направлению трансферта технологий, согласованную с федеральными целевыми программами по электронной компонентной базе, материалам и другими профильными программами. Такая программа могла бы скоординировать усилия государства и бизнеса в интересах развития технологической базы ОПК и промышленности в целом.

6. Сегодня российские интеграторы финальных образцов, систем и комплексов ВВТ испытывают серьезные затруднения при выборе современных высокотехнологичных комплектующих. Это приводит к снижению военно-технического уровня изделий и росту издержек. Требуют упрощения и более четкой регламентации процедуры использования покупных комплектующих изделий иностранного производства в образцах ВВТ для нужд Вооруженных Сил РФ. Облегченный режим легализации ПКИ ВВТ необходим для продукции, поставляемой из Белоруссии и Казахстана. К сожалению, в этой сфере действуют противоречивые нормативные документы, во многом опирающиеся на практику еще советского времени.

7. Министерство обороны и военное командование не могут абстрагироваться от нужд оборонной промышленности и развития общего технологического потенциала государства. В развитых странах армия и ОПК представляют собой неразрывный симбиоз. Отказывая в поддержке своей оборонной промышленности, вооруженные силы рискуют столкнуться с деградацией военно-промышленного потенциала и обнаружить в обозримой перспективе неспособность промышленности поставлять даже самые необходимые изделия. Сегодня основной акцент надо делать не на выбор ВВТ для импорта, а на повышение конкурентоспособности ОПК и устранение разногласий между заказчиком и поставщиком.

8. Следует провести «технологический аудит» нынешнего состояния ОПК России, четко сформулировать его проблемы и задачи. Исходя из полученных данных, может разрабатываться, в том числе, и стратегия импорта ВВТ.

9. Нельзя исключать того, что в обозримой перспективе на импортные контракты средств может не хватить (в ценовом отношении ГПВ-2020 составлена на основе оптимистичных прогнозов и ориентиров). Поэтому в государственных интересах масштабный аудит всех контрактов на импорт с целью анализа приемлемости ценообразования и иных условий контракта. Такой аудит может быть проведен под эгидой Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ.

Радикальным, но вполне реальным сценарием видится приостановка всех «импортных» контрактов, по которым аудит выявит обоснованные сомнения, создание сбалансированного тактико-технического задания по открытым позициям и проведение открытого тендера с участием российских кампаний.

10. Наряду с широко обсуждаемой проблемой качества (квалификации, ответственности) «исполнителя» в лице российского ОПК не менее остро стоит проблема качества «заказчика» ГОЗ. Локальная проблема импорта является частью большого институционального дисбаланса в системе планирования и реализации Государственного оборонного заказа.

Описанные дефекты в сфере внешних закупок упираются в отсутствие развитого институционального механизма оборонного заказа и ценообразования, с одной стороны, и отсутствие видения будущих военных действий и потребных для них ВВТ со стороны «заказчика» — с другой.

Мураховский Виктор Иванович, главный редактор
журнала «Арсенал Отечества», член Общественного совета Председателя Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ
Ремизов Михаил Витальевич, президент Института национальной стратегии, председатель президиума Общественного совета Председателя Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ